Анатолий Еленкин, генеральный директор производственного объединения «Ульяновскмебель»

«Антикризис» по-ульяновски: возьмите фабрику и сделайте так, чтобы она работала

В прошлом году на фоне очевидного спада в мебельном производстве Ульяновская область все набирала и набирала обороты. Практически все регионы — в минусе, а Ульяновск — в плюсе. Все сокращают объемы выпуска, а Ульяновск наращивает.

Знающие люди поволжское «экономическое чудо» объясняли просто: Еленкин купил «Ульяновскмебель». И в считанные месяцы обеспечил родному краю стабильный процент мебельного прироста.

В прошлом году на фоне очевидного спада в мебельном производстве Ульяновская область все набирала и набирала обороты. Практически все регионы — в минусе, а Ульяновск — в плюсе. Все сокращают объемы выпуска, а Ульяновск наращивает.

Знающие люди поволжское «экономическое чудо» объясняли просто: Еленкин купил «Ульяновскмебель». И в считанные месяцы обеспечил родному краю стабильный процент мебельного прироста. Когда к «Авиастар-мебели» господин Еленкин присовокупил еще и «Ульяновскмебель», коллеги стали его величать «мебельным королем». Не то, чтобы всерьез. Но и не без почтения. А как же! Он глава крупного и известного производственного объединения. Успешный бизнесмен. Состоятельный человек.

Однако не видать бы Еленкину его королевского титула, если б не был он уникальным антикризисным управляющим. Так уж выходило, что за свою мебельную карьеру Анатолий Еленкин трижды «выводил в люди» фабрики, которые при прежних хозяевах медленно хирели. И вот что особенно примечательно: эти «лежачие» фабрики ему предлагали взять под контроль сами прежние владельцы. Охотиться за разорившимися предприятиями и скупать их по бросовой цене Еленкину в голову не приходило.

Вообще-то Анатолий Георгиевич — спец по авиационным стапелям. Когда-то на «Ульяновском авиационном» он занимался изготовлением стапельной оснастки. Обслуживал и «Тушки», и легендарные «Русланы». Возводил конструкции высотой с десятиэтажное здание.

По всей вероятности, закваска стапельщика сказалась и в бизнесе. Еленкин продолжает строить крепкие надежные опоры и решать сложные нестандартные задачи. И двигается в привычном направлении — вверх.

Анатолий Георгиевич, год назад Вы осуществили очень крупную сделку. О ней, может, и не трубили в прессе, как о «БиПи» с «Лукойлом». Но для мебельного рынка это событие совсем не проходное.

Теперь у Вас две фабрики на двух берегах Волги — «Авиастар-мебель» и «Ульяновскмебель».

— «Ульяновскмебель» — покупка не просто выгодная, а сверхвыгодная. Комбинат входил в десятку крупнейших в стране, во всяком случае, в советские времена. Получив его в собственность, мы обеспечили себе новые возможности, перспективы, новый промышленный масштаб.

И новые заботы, надо полагать. Живете теперь на два дома. День — на «Авиастаре», день — на «Ульяновскмебели». Ваши коллеги-директора говорят, что Еленкин сильно исхудал в последнее время... Хозяйство, дескать, у него большое, все соки вытягивает…

— Серьезно? Так и говорят? (Хохочет).

Так и говорят.

— Похудел — это верно. Но хозяйство тут не при чем. Просто я решил избавиться от лишнего веса. По собственной методике. Я о ней всем своим знакомым рассказал, всем сотрудникам. Кому-нибудь наверняка пригодится.

Форму надо поддерживать, а лишние килограммы здоровью не способствуют.

С этим не поспоришь. Тем более, что в России нынче идея «идеального веса» одобрена на уровне президента и правительства… Но одними только диетами и физическими упражнениями, по-моему, все равно не обойтись. Личное самочувствие руководителя напрямую зависит от здоровья его фирмы. Дела идут хорошо, значит и директор в добром здравии. Так что вопрос законный: как здоровье «Ульяновскмебели»?

— Нормально. Хотя до нашего прихода комбинат дышал на ладан. В позапрошлом году в четвертом квартале объем производства был практически нулевым. Рабочим начислялась зарплата — по 200, по 300 рублей… И даже эти деньги не выплачивались. Долгов накопилось — за восемь месяцев.

И люди не увольнялись?

— По спискам значилось около 450 человек, но больше половины ушли в административные отпуска. Писали заявления — «за свой счет» — и пристраивались на стороне. Кто частным извозом занимался, кто торговлей…

Мы пришли на завод в январе 2002-го. Тепла нет, котельная не работает, все трубы переморожены. Водоснабжение отключено, питьевую воду привозили в цеха в бочках. Канализация не действовала, насосы погорели и забились. Представьте: вы являетесь на работу, а там холод, водопровод перекрыт и удобства — во дворе. Это же нонсенс!

Горячую воду, тепло, канализацию — все это восстанавливали в первую очередь. Я лично проводил совещания. «Коммуналку» мы, слава богу, вытащили. Отремонтировали протекающую крышу. Привели в порядок склады, обеспечили там нужный температурный режим…

Это всё рутинная, незаметная работа. Но сколько она уносит сил и времени. На виду-то продукт, технология! На виду — сбыт, объемы. А повседневные заботы остаются за кадром. Однако без элементарного комфорта, без нормальных условий труда не будет ни продукта, ни объемов.

Скажите откровенно: если в таком плачевном состоянии вам досталось хозяйство, что же было со станочным парком?

— Вообще-то еще при советской власти, комбинат был полностью переоснащен. В том числе импортным оборудованием. Однако хватились мы это оборудование запускать, выяснилось, что многие станки «раздеты»: корпус стоит, а внутренности разорены. За что не возьмемся, — некомплект.

Какую-то технику, конечно, удалось реанимировать. Какая-то уже не подлежала восстановлению. Например, линия «Хомаг» — кромкофонеровальная. Составили ведомость, послали в Германию запрос: сколько денег потребуется на ремонт? Оказалось, дешевле купить новую, чем «поднимать» б/у.

Наверное, безработные «отпускники», когда увидели, как вы энергично взялись за дело, тут же вернулись на комбинат?

— Наоборот. Почти девяносто процентов из них уволилось. Мы всем предложили работу, вызвали людей из отпусков. А они уже не хотели трудиться, хотели числиться. Привыкли на вольных хлебах. Уже не заводские…

Так что коллектив собирали заново. Организовали обучение, направили на подмогу специалистов с «Авиастара». Сейчас на комбинате пятьсот с лишним человек. А всего на производственном объединении — тысяча.

Я понимаю, что объем ремонтных и восстановительных работ вам пришлось выполнить колоссальный. Сколько времени понадобилось, чтобы начать производство?

— 25 января мы получили комбинат в свои руки. А 20 февраля представили первые образцы продукции на выставке в «Олимпийском».

Хотите сказать, что меньше чем за месяц на полуживом предприятии вы умудрились наладить выпуск мебели?

— Так и было. Производственные участки запускали последовательно. Сейчас действуют и полностью загружены заказами 4 цеха. Они занимаются массивом, каркасами. На полную мощность работают 3 сушильные камеры, 4 кромкофонеровальных линии, 2 линии МОК — «Хомаг» и «Има».

Пришлось приобрести много совсем нового оборудования.

Оборудование — дело второе. Сначала ведь вам пришлось определиться, что именно выпускать. «Авиастар», допустим, традиционно занимается кухнями. А какую долгосрочную программу определили для «Ульяновского мебельного»?

— Я бы не стал «разводить» творческие задачи. У нас две производственные площадки, но единая рыночная стратегия. И единый брэнд — «Ульяновскмебель».

Я убежден, что коммерчески выгодно работать в нескольких сегментах рынка. И сейчас у нас есть такая возможность. Мы стремимся к универсализму, хотя, конечно, приоритеты определены достаточно четко.

Перспективным направлением считаю производство мебели из массива. И мебели, облицованной шпоном. Пусть этот товар у нас пока не слишком востребован. Но время придет. И надо быть во всеоружии. Мы хотим сохранить культуру работы с природным деревом, сохранить высокие технологии отделки. Если фабрика умеет грамотно обращаться с массивом, со шпоном — значит, она вправе рассчитывать на высокое место в отраслевой табели о рангах. Это своего рода индикатор профессиональной квалификации.

Сегодня люди отлично разбираются, какая мебель хороша, какая — не очень. Что натурально, а что — эрзац. Они совсем не прочь покупать массив. Но… дороговато. Пока на мебели стараются сэкономить. В первую очередь деньги уходят на питание, на учебу, на одежду. Мебельные покупки «финансируются» по остаточному принципу. Поэтому мебель из ДСП остается более востребованной, чем массив. ДСП — народный материал. Значит, мы должны и будем развивать производство мебели из ламплиты. Будем отвоевывать место в этой массовой нише.

Теперь об ассортименте. Сразу сориентироваться в рынке нам было сложновато. Мы делали на пробу и стенки, и прихожие. Но когда проанализировали спрос, решили, что основной продукт, который надо ставить на поток, — это спальные гарнитуры. Тем более, что в поволжском регионе никто спальни не выпускает. Мы сегодня предлагаем комплекты в нескольких вариантах исполнения: ламинат, ламинат с профильными накладками из МДФ, массив.

Вообще-то у Вас, Анатолий Георгиевич, репутация рыночного компаса. Раз Еленкин начал что-то выпускать, — значит, выгодно. А что подсказывает интуиция на счет региональных рынков? Какие из них Вы считаете для компании первостепенными?

— Не все стратегические планы стану раскрывать, но главные векторы обозначу. Мы работали и работаем во многих регионах — тут и Якутия, и Владивосток, и Южно-Сахалинск. Но сегодня практически повсюду укрепились местные производители. Они зачастую копируют наши модели — один к одному — и предлагают магазинам. Поскольку закупать продукцию на месте дешевле и удобней, часть оптовиков предпочитает общаться со своими мебельными фирмами. Особенно сильны «местные связи» на рынке кухонь. Для производства кухонной мебели не нужны гигантские площади. Сырье, материалы — все доступно. К тому же, кухня — индивидуальная вещь. Делается, как правило, под заказ. Тут у региональных производителей все козыри на руках.

Мы это поняли, и кухонную тематику не собираемся развивать по принципу: дальше, еще дальше, как можно дальше. Наоборот, решили сконцентрировать внимание на собственной территории, чтобы сэкономить на транспортных расходах. Развиваем сеть магазинов в Ульяновске, будем поактивней и поосновательней осваивать Поволжье. Я считаю, что очень важно обозначить свое присутствие на местном рынке.

Что касается других мебельных линий (того же массива, например) — тут есть шанс работать по всей России. Да и Европа для нас не закрыта. Я только что из Словении: был на нескольких фабриках. Они выпускают фасады из массива. Выходит процентов на 15 дешевле, чем в Италии. Рядом — Хорватия. Говорят, там процентов на 10 дешевле, чем в Словении. А мы могли бы предлагать эти изделия дешевле, чем хорваты. Неужели это не интересно?

К экспозиции «Ульяновскмебели» в Кельне подходило много иностранного народу. Обязательно приценивались и к столам, и к фасадам, но в конце концов говорили, что вы очень дорого просите за свой массив…

— А вот в чем дело. Весь Запад твердо убежден, что Россия должна свои товары отдавать за бесценок. С какой стати? Откуда такое высокомерие? Пора бы им усвоить, что социализм у нас давно закончился. Теперь мы на равных. Мы такие же предприниматели, как они. Я отлично знаю порядок цен на европейском рынке и предлагать свою мебель за копейки смысла не вижу. Мне это невыгодно.

Анатолий Георгиевич, вы вот сказали, что местные умельцы вашу мебель копируют один к одному. И, видимо, наказать их за плагиат вы не в состоянии. Но проблема-то слишком серьезная, чтобы оставлять ее без внимания. Вы честно бьетесь за каждую пядь рыночного пространства. А недобросовестные «гаражники» совершенно безнаказанно наводняют рынок подделками.

— Вы знаете, по большому счету, нам повезло, что есть такие умельцы. Они заставляют двигаться вперед, не засиживаться на месте.

Ну, Анатолий Георгиевич, как говорится, умри — лучше не скажешь!..

— Зря иронизируете. Предположим, мы осваиваем новый вид покрытия, разрабатываем новую модель… Через несколько месяцев конкуренты ее копируют. Переманивают наших оптовых клиентов, говорят: у нас то же самое, но на 20 — 30 процентов дешевле. Что нам остается? Уходить в более сложную технологию, которая «гаражникам» не по плечу. В свое время никто, кроме «Авиастара», не работал с эмалью. Потом догнали, освоили. Тогда мы начали использовать натуральный шпон. Опять наступают на пятки. Теперь занялись массивом. Это куда сложнее. Здесь никаким «гаражникам» нас не достать. Вот так и двигаемся. Очевидный, реальный прогресс.

Но классическая экономика нас учит: делать мебель в гараже по определению более затратно, чем на эффективно организованном производстве.

— А разве классическая экономика учитывает такую вещь, как работа «вчерную». Без налогов, без официальных банковских проводок. Многие мелкие мастерские и сдают товар в магазин, и получают за него наличными — помимо бухгалтерии. Вот откуда берется их главное «конкурентное преимущество».

То есть, гаражное производство — это такая внутренняя контрабанда?

— Конечно. Уклонение от налогов, неначисление зарплаты в полном объеме, невыплата денег в бюджет. Налоги — это ведь самая затратная часть. Единый социальный набегает до 38 процентов. Подоходный — 13. Плюс НДС, плюс налог с продаж... Плагиат — просто цветочки по сравнению с этим!

А как вы думаете, объем криминального гаражно-кооперативного производства в Ульяновске велик? Кто обеспечивает большие объемы — легальные производители или нелегалы?

— Думаю, нелегалы. Их очень много. Производство мебели остается соблазнительной сферой. Я, может быть, и предпочел бы конкурировать только с крупными мебельными предприятиями. Но вынужден соревноваться со всеми. Вплоть до экзотических поставщиков, торгующих своей мебелью на рынке, с грузовика. И именно эти конкуренты в первую очередь вынуждают меня уменьшать затратную часть. Над ассортиментом тоже приходится работать: придумываем модели, которые попросту невозможно скопировать, не имея серьезной производственной базы.

Конечно, обидно, что на наших плечах многие «гаражники» поднимаются. Обидно, что кадры переманивают. Обещают платить больше, чем Еленкин. Значит, я должен брать не только зарплатой, но и хорошими условиями, социальными пособиями — это качественное питание, доставка на работу, отдых, праздничные мероприятия.

Вот в прошлом году мы ввели в эксплуатацию небольшой оздоровительный комплекс, хотя финансовая ситуация в компании была тяжелая: и на «Авиастаре» вели строительство, и «Ульяновскмебель» приводили в порядок, и с долгами рассчитывались. Тем не менее, смогли оборудовать фитнес-зал, поставили силовые тренажеры, теннисные столы, у нас и небольшой бассейн есть, и сауна…

Но ведь еще несколько лет назад все предприятия дружно освобождались от соцкультбыта. Продавали общежития, базы отдыха, профилактории, подсобные хозяйства... А сейчас что, опять назад?

— Для меня это очень интересная тема. Я год проучился в Академии народного хозяйства, и многие вещи, которые там давали, я в какой-то степени уже прошел и проверил на практике. В частности, курс «реструктуризация предприятия». Я ведь на «Ульяновскмебели» проводил и провожу до сих пор эту самую реструктуризацию. Так вот. Есть основное производство, есть непрофильные активы, которые нужно использовать. Но во главу угла всегда ставится прибыльность.

Общежитие, например. Я хотел оставить общежитие при предприятии, и я его оставил. Но стояла задача сделать его самоокупаемым. А как можно от общежития получать доход? Я для себя определил несколько вариантов. Освободил первый этаж, «поднял» жильцов повыше, а эти помещения стал сдавать в аренду. Ряд комнат сдал людям, которые нуждались в жилье. На договорной основе. Появился доход, который можно пустить на содержание объекта. Есть деньги, чтобы ремонтировать сети, кровлю, комнаты. Сейчас общежитие на самоокупаемости. В результате мы можем приглашать специалистов и предоставлять им площадь. Водители приезжают за товаром — им тоже есть, где остановиться. Правильно? Правильно.

На все надо посмотреть с точки зрения экономики.

С точки зрения экономики было бы выгодней не просто «приподнять» жильцов, а выселить их вовсе и сдавать в аренду абсолютно все площади. Разве не так?

— Во всем нужна разумная достаточность. Общежитие — очень важный объект. А вот прогулочный катер, который достался нам в наследство вместе с комбинатом, — совсем другое дело. Конечно, покатать по Волге своих сотрудников приятно. Но когда мы посчитали, во что обходится содержание катера, поняли, что арендовать — гораздо дешевле. Поэтому продали.

Теплицу же — сохранили. Пусть она не приносит прибыли, зато самоокупаема. И в наших столовых всегда свежая зелень, редис, огурцы.

Считается, что это похвальная рачительность: чем больше собственности — тем лучше. Но ведь на самом деле собственность требует контроля. А контроль съедает массу времени и сил.

— Вы правы. Когда дела идут хорошо, этого груза не замечаешь. Но не дай бог где-то что-то сходит с рельс… Однако проблема контроля решаема. Я придерживаюсь того принципа, что перспективными активами должен кто-то квалифицированно заниматься. Кто-то должен вести самостоятельную хозрасчетную деятельность. Я могу оставаться учредителем — ради бога! Но принцип от этого не меняется.

То есть, Ваша главная функция — стратегическое управление. И какие глобальные задачи предстоит решать в ближайшее время?

— Дел хватает. Надо достроить и ввести в эксплуатацию второй производственный корпус «Авиастара» — это 5 тысяч квадратных метров. Мы уже перекрыли периметр, разместили там складское хозяйство...

Тут г-н Еленкин начинает загибать пальцы, приводя длинный перечень неотложных дел: во-первых, во-вторых, в-третьих... И, кажется, не подозревая того, выдает главный секрет своего антикризисного управления. Оказывается, надо всего лишь последовательно, без суеты совершать простые, но необходимые действия. Правда, далеко не каждый точно знает — какие именно.

Подготовила Ирина Фадеева

29 мая 2003 (№19)