Таможня продолжает усложнять жизнь «серым» и «черным» импортерам. Генеральный директор компании «Евро Импэкс», эксклюзивного дистрибутора немецкой фабрики Nolte Moebel, считает, что это на руку добросовестным поставщикам.

Александр Войников: полюбите нас беленькими

МБ: В начале года таможенной службой был изменены контрольные показатели цены на ряд различных товаров, в том числе мебельных. Комментируя это событие, по горячим следам вы сказали, что не видите в действиях ФТС никакой угрозы для своего бизнеса.

— И сейчас не вижу. Когда таможня таким образом повышает планку, она заставляет «серых» и «черных» импортеров платить те же деньги, что приходится платить добросовестным участникам рынка. Нам это на руку. Наш бизнес страдает, когда «серые» чувствуют себя вольготно. Вот, к примеру, когда мы на юге России видим магазин, торгующий мебельными комплектами Nolte Moebel, мы, конечно же, бьем тревогу. Поскольку завезти эти комплекты в страну без участия «Евро Импэкс» можно лишь по «серой» схеме.

Вообще-то борьба с «серым» импортом ведется уже очень давно, и я склоняюсь к тому, что недобросовестные мебельщики в конце концов будут вынуждены работать по правилам, которые устанавливает государство.

МБ: Но каким образом «контрольный показатель цены» помогает отфильтровать «серых» импортеров от «чистых»?

— При ввозе товаров на территорию РФ всеми организациями оплачивается таможенная пошлина и НДС. Они рассчитываются из инвойсной стоимости товаров. Есть документ, где утверждены методы определения стоимости импортируемых товаров. Ведь рядовой таможенник не может разбираться во всех отраслевых нюансах. Естественно, он не знает и истинной цены товара. Значит, импортер может занизить инвойс. Поэтому существуют методы оценки. Это работа особого отдела таможни. И, к слову, это очень кропотливый труд.

При проведении оценки достоверности заявленной таможенной стоимости осуществляется сравнение и анализ заявленной таможенной стоимости с имеющейся ценовой информацией, которую предоставляет декларант. Сотрудники специального отдела таможни выбирают источник информации для сравнения таким образом, чтобы описание товара, его коммерческие, качественные и технические характеристики, а также условия поставки в наибольшей степени соответствовали оцениваемым товарам и условиям сделки. После этого из выбранного источника ценовой информации определяется цена единицы товара того же класса или вида. Ну, условно говоря, мебель корпусная или мебель мягкая, или кухонный комплект. Далее при необходимости проверяется тип сделки, например, оптовая поставка или крупная оптовая поставка. После всех процедур заявленная величина стоимости товара сравнивается с проверочной величиной. Расхождение служит признаком, указывающим на то, что заявленные сведения могут являться недостоверными. Расчет контрольных показателей ведётся специальной службой ФТС. Таможенному офицеру, который занимается проверкой и досмотром ввозимого груза на терминале, эти показатели спускаются сверху. Для каждого вида продукции и операции определяется свой контрольный показатель. Недобросовестные схемы ввоза изобретаются как раз, чтобы обойти систему показателей.

«Черная» — это откровенная контрабанда. «Серая» — когда мебель завозится не как мебель, а как части мебели, как опилки или ДСП. Тут уж кто во что горазд.

Вот раньше контрольный показатель цены на части мебели держался на отметке 2,5 доллара за килограмм. Потом его повысили, а части мебели дифференцировали. Многие импортеры сразу же почувствовали это на себе.

МБ: А можно ли достоверно оценить масштаб «серой» растаможки?

— Ну, цифры известны. Их, к примеру, неоднократно озвучивал министр экономики Герман Греф. До 70% мебели, ввозимой в Россию, проходит «серую» и «черную» растаможку.

Лично я примерно год назад по просьбе партнеров из Германии делал мониторинг по ввозимой в Россию немецкой мебели. Их интересовало, сколько комплектов продают фабрики-конкуренты. Данные эти вполне официально можно получить, если обратиться в нужное ведомство. Цифры до крайности их подивили. Оказывается, прямой конкурент Nolte за весь год официально завёз в Россию всего полтора грузовика мебели. Остальные поставщики вообще ограничились тремя-четырьмя кроватями и шестью тумбочками. При этом на брифингах представители этих фабрик с цифрами в руках докладывают о росте продаж, расширении дилерской базы и тому подобном. О чем это говорит? Только о том, что конкуренты возят товар «серым» методом.

Большая часть итальянского импорта, насколько мне известно, завозится таким способом. Недавно одна крупная итальянская мебельная компания предложила мне сотрудничество. Для начала я затребовал обычные в таких случаях документы, необходимые для таможенного декларирования — прайсы, инвойсы, сертификаты. Это вызвало замешательство у представителей фабрики, работающей на московском мебельном рынке более 10 лет. Сертификат они мне до сих пор шлют. Парадоксально, но до этого им ни разу не приходилось сталкиваться с фактами «белого» завоза!

МБ: Но ведь когда импортёры используют различные уловки для того чтобы снизить инвойсную стоимость товара, это в конечном итоге служит на благо покупателю. Разве не так?

— Совсем не так. Ставки таможенных пошлин и контрольные показатели цены — это разные вещи. Первые принимаются законодательно, вторые мониторятся специальным отделом ФТС и изменяются чуть ли не каждый квартал в соответствии с рыночной ситуацией. Другой вопрос, что пока таможенные службы не научились гибко реагировать на изменения рынка.

Сегодня официальная таможенная пошлина на мебель составляет 20%. На мой взгляд, это нормальное условие для того, чтобы торговая компания могла зарабатывать. К примеру, наши дилеры, покупая мебель Nolte после уплаты всех таможенных сборов, спокойно работают с наценкой до 70%.

Контрольные показатели на корпусную мебель пока не меняются. Нашу ставку рассчитывают из стоимости 3,5 доллара за килограмм. Этот показатель, в общем-то, справедлив применительно к среднеценовой мебели, выпускаемой Nolte, но в то же время существенно превышает стоимость продукции другой фабрики концерна, работающей в сегменте глубокого «эконома». Соответственно, на выходе немецкий «эконом» просто не может конкурировать с российским дисконтом. Однако никто из нас не в силах переубедить таможенного офицера пересмотреть контрольный показатель. Поэтому завозим так, как установлено правилами.

Между тем импортер, который, к примеру, завозит в Россию корпусную мебель с фактической стоимостью 35 долларов за килограмм, спокойно может указать инвойсную цену в 3,5 доллара за килограмм (ведь мы с ним проходим по одному типу товара и сделки!) и в рознице сделать 300-процентную наценку. Разве это на благо покупателя? И разве это равные условия для ведения бизнеса?

МБ: Но ведь всё это означает, что нынешние методы оценки импортируемого товара не вполне справедливы?

— Ситуация с ценами, на мой взгляд, выстраивается достаточно адекватно, но, к сожалению, в организационной части существуют некоторые недочеты. Это хорошая и плохая схема одновременно. Хороша она, потому что все же подразделяет импортный продукт. Плоха, потому что таможенник не имеет права пойти против установленного контрольного показателя даже при условии, что ему будут предоставлены все документы, подтверждающие заявленную стоимость товара. Таможенный офицер не станет рассматривать ситуацию с ценами индивидуально. Скорее всего, из опасений, что накажут за самовольство. В результате стоимость «эконома» он дотягивает до КП. И ничто, даже предложение об официальной инспекции на фабрику, не может служить для него аргументом. Получается, что государство теряет на импортёрах, которые завозят дорогую мебель по минимальному показателю и мало что зарабатывают на тех, кто возит товар ниже официальной стоимости.

МБ: А если контрольный показатель будет сильно выше реальных цен?

— Вообще-то я могу его оспорить. В суде. Потом, в случае судебного решения в мою пользу, буду возить мебель по фактическим ценам.

МБ: Тем не менее вы не занижаете свой инвойс. Считаете, что игра в кошки-мышки непродуктивна?

— Да. Мы не занижаем инвойс принципиально. И поэтому не страдаем от скачков цен, связанных с изменением котировок, которые, в свою очередь, таможня пересматривает достаточно регулярно. Поэтому и бизнес у нас стабильный, тогда как на «серых» импортёрах ценовые скачки отражаются болезненно. Раньше ведь они завозили товар дешевле, а сейчас контрольный показатель для них довели до справедливого уровня. Почему, как вы думаете, летом у нас был всплеск продаж, а у многих объёмы упали? Именно потому, что таможня регулировала показатели и корректировала ставки. Она же работает и ставит палки в колеса «серым». Вот и получается, что возить в «белую» дешевле, проще и продуктивнее.

МБ: Допустим, ваша компания — добросовестный импортёр и твердо придерживается «белой» схемы. Всемогущая таможня это заметит? Можете вы рассчитывать на какие-то преференции за своё хорошее поведение? И можете ли, к примеру, ожидать, что вам обеспечат режим наибольшего благоприятствования?

— Ну, если таможенные служба терминала, где мы оформляемся, видит, что мы не нарушаем их правил и стремимся сотрудничать, она идет нам навстречу. Даже в мелочах. Когда-то наши машины досматривались очень тщательно. Сейчас механизм отлажен, и нам достаточно двух часов для того, чтобы завершить все процедуры. Мы делаем предварительное декларирование, то есть заранее предоставляем копии документов, а затем, уже при подходе фуры, предъявляем оригиналы. Машина еще в пути, а таможенники уже имеют возможность проверить наши данные. Такая мобильность в работе сказывается, например, на сроках поставки, которые у нас не срываются никогда.

Правда, режима наибольшего благоприятствования у нас нет — таможенники не присваивают нашей компании какой-то особый статус. Для этого как минимум нужно быть крупным игроком типа «Икеа». Но у нас нормальные деловые, не омрачённые подозрениями отношения, а это для импортёра значительная минимизация рисков.

Интервью подготовила Валерия Кононенко

29 сентября 2007 (№62)